Немного найдется среди наших студентов людей, которые не видели _ спектакль "Иисус Христос - суперзвезда", поставленный в театре им.Моссовета по мотивам известной американской рок-оперы. А те, кто видел, наверняка были очарован актером, сыгравшим роль Иуды Искариота.
...Он обрушился на зрителя лавиной смятения и горя. Это был сгусток отчаяния и боли. На сцене билась в яростной муке живая человеческая душа. Взгляд Иуды забыть трудно...

- Роль Иуды в мюзикле "Иисус Христос - суперзвезда" можно назвать вашей визитной карточкой. Это сыграно вдохновенно и запоминается надолго. Причем ваш герой вызывает симпатию и сострадание. Не столько жаль Христа в этом спектакле, сколько того, кто его предал.

- А я никогда не считал Иуду предателем в том смысле, что пошел и предал, такой вот нехороший. Любой сидящий в зале человек отождествляет себя в меньшей степени с Христом, а вот по поводу Иуды или Магдалины... У каждого в жизни было что-то подобное. Момент предательства каждому человеку понятен. И поэтому Иуда существует на сцене не как аллегория - как человек. Я чувствую, что у меня есть обаяние. И это обаяние плюс материал (сюжетная линия и так далее) не дают возможности сделать монстра. Хотя я и люблю монстров всяких играть и знаю, что могу сделать что-то очень отрицательное. А в "Иисусе" я хотел показать момент раскаяния, поиска. Иуда - он жертва. Наверное, поэтому зритель к нему и чувствует расположение.

- Нелегко, наверное, играть с такой самоотдачей и два часа выдерживать большое физическое и моральное напряжение?

- Когда мы начинали работу над этим спектаклем, я очень уставал, были проблемы с вокалом: иногда связки не выдерживали... Но это не потому, что я такой болезненный юноша... тридцати двух лет. Просто неправильно пел. Сейчас все это позади и я не могу сказать, чтобы физически выматывался. Я прихожу после спектакля, мне говорят: "Ты должен, наверное, упасть и заснуть". Ничего подобного! Я разогреваюсь и после этого у меня энергии хватает еще и на всякие другие подвиги. Что касается морального напряжения, то здесь есть, знаете, такой момент. Понятно, что секс в нашей жизни играет большую роль. У меня бывает такой переизбыток сил, что мне некуда девать энергию. В такие моменты я чувствую, что мое сексуальное "эго" начинает прорываться. Такое происходит именно в этом спектакле. Человек, который испытывал его на сцене, меня поймет. А другой может подумать: "Маньяк какой-то..."

- Вы не можете пожаловаться на недостаток зрительского внимания. Поклонницы сильно донимают?

- Ну, бывает все в жизни, Господи... Могу сказать одно: есть нормальные люди, которые дарят цветы и говорят хорошие слова, а есть ненормальные, которые звонят и говорят глупости всякие. Иногда здорово надоедают. Мне вообще не хотелось бы отношения к себе, как к шоумэну. Я к этому никогда не стремился.

- Не пробовали себя на эстраде?

- Что, выйти и спеть песню? А что значит в наше время спеть песню? У меня нет таких денег, чтобы сделать клип. И американского дядюшки тоже нет. Если бы все это было, если бы была песня, с которой не стыдно появиться, Но уйти в это с головой... Это надо пересмотреть свое отношение к жизни. Вообще, я не верю, что у меня появится такая возможность. Это такой дар судьбы, когда у тебя появляется крутой спонсор! Но поживем - увидим.

- Ваше амплуа?

- Герой-простак или комик-неврастеник. И когда мне начинают навязывать благородство и что-то романтическое, я считаю это не совсем уместным. Над благородством мне придется еще поработать. Вот урки, бандиты - другое дело, здесь особых актерских затрат от меня не требуется, если исходить из внешних данных. Меня часто упрекают в мазохизме: якобы недооцениваю свои возможности. Но за то я не переоцениваю себя.

- Вы снялись в знаменитой "Полицейской академии". Как американцы нашли вас?

- Вообще-то, я актер агентства "МАКС". Сейчас такое время настало, что актеру без агента трудно. Надо быть уже звездой: все знают тебя, все приглашают. Я не могу похвастаться, что у меня в кинематографе сложилось, поэтому почти вся работа, которая была в кино, шла через агентство. В "Полицейскую академию" тоже попал благодаря ему... Американцы не хотели снимать русских а больших ролях, у них были для нас эпизоды проходящие. Я тоже пробовался на какой-то эпизод, но вдруг оказался похожим на главного героя, отца мафии, и меня взяли на роль его брата.

- С языком проблем не было?

- Когда я пришел на "Мосфильм" на пробы и сел перед камерой, оказалось, что надо по-английски говорить. А меня никто не предупредил! Нужно было показать хоть какое-то понятие английского, и вот я что-то там стал лепить... Я менял будущее с прошедшим, прошедшее с настоящим, но они вроде понимали. Потом мне позвонили и сказали: "Ты должен сегодня прийти к пяти и убедить их, что все понимаешь. И тогда ты будешь играть". Четыре часа у меня было. Я взял словарь, начал смотреть какие-то слова, выражения... В общем, запутался еще больше. Пришел, вижу, они уже как-то запали на меня. Да там еще сидел переводчик, который сказал: если что, ты смотри, мол, на меня, подскажу. И я не давал им говорить, а сначала рассказывал про себя. Когда они задавали конкретно вопрос, иногда я попадал на ответ, иногда не попадал. Тогда на переводчика косился, он мне переводил, а я только говорил: "О, йес! Ха-ха!" Реагировал. И получилось, вроде убедил их, что могу что-то понять. Но тогда у нас переводчик был сильный, поэтому особых проблем не было. Случилась один раз уже на съемках история... Я выучил фразу, которую произношу. Выучил с акцентом, как надо, проторчал полдня на площадке, как это часто бывает. И за полчаса перед тем, как войти в кадр, мне сказали, что у меня новый текст. Вот тут я испугался! Но собрался, что-то сказал, отсняли несколько дублей. Пленки-то им не жалко, от себе ни в чем не отказывают. В этом их преимущество. Фильм сняли за пятьдесят один день, и премьера состоится уже в марте.

- Вы производите впечатление человека открытого, неунывающего и уверенного в себе. Это результат работы над собой?

- Это гены. Каждый человек с рождения запрограммирован. Я запрограммирован на радость. Но бывает так: я все время нахожусь в состоянии веселости и вдруг настроение резко меняется. И я ухожу от людей, и люди меня не видят. Я не люблю жаловаться и говорить: посмотрите, какая у меня рана! Как она болит!.. Я лучше уйду и залижу эту рану, и приду уже здоровеньким. Не люблю, когда люди плачутся: какая жизнь трудная, как, невыносимо! Иногда смотрю на калеку и думаю: вот у него есть проблемы. Какие у меня могут быть проблемы, у здорового человека, который нормально живет, испытывает удовольствия в жизни? Да, наверное, я оптимист.

- Неужели у вас никогда не было комплексов?

- Да у меня и до сих пор есть какие-то комплексы, которые я не могу сбросить. Я вообще не видел человека без комплексов. Просто один не может их скрыть, а другой может. Как именно? Для начала надо полюбить то хорошее, что в тебе есть, и развить это.

- Представим, что вы не стали актером. Что тогда?

- Наверное, это была бы моя трагедия, если бы я не поступил в театральный вуз. Я не могу заниматься чем-нибудь другим, например, бизнесом. Мне кажется, было бы много у меня денег, я более щедро одаривал друзей и любимых. Но если нет денег - и пусть. У меня нет несоответствия между желаемым и действительностью. Я быстро приспосабливаюсь ко всему.

- Вы счастливый человек?

- Да! Мне кажется, счастливый. Мне иногда даже хотелось бы концентрации проблем. Мне хотелось бы неразделенной любви...

- Не получается никак?

- (смеётся) Не знаю, наверное, не получается... Мне хотелось так влюбиться в какую-нибудь женщину, чтобы ходить, добиваться... А может, это не свойственно мне, и если скажут: "Все! Никогда!", я скажу: "Ну и до свидания!"

- Должно быть, способность видеть во всем светлые стороны еще и от того, что вы жили у моря, в Севастополе...

- Да. Я вспоминаю детство: у меня был романтический период, когда мы жили в запретной зоне. И вот я там гулял, я дельфина видел и дельфин подплывал... Представляете, что все это значило для мальчишки! Море многое дает. Другая активность солнца, другой ветер, воздух другой... Когда я приезжаю в Севастополь, дань близким отдам, на пикник съезжу с крабами, с шашлыками, а потом всегда ухожу. Я люблю отдыхать один. Есть у нас замечательные дикие места, и я Бог знает куда забираюсь, чтобы на горизонте никого не было. Летом мне нужны только солнце, вода, ветер - и все! А с человеком приходится говорить, выслушивать его, очень много суеты... Приходится либо открываться, либо закрываться. Даже когда закрываешься, ты какую-то работу осуществляешь, отвлекаешься от природы, космоса. Я приезжаю в Москву - все так грязно кажется. А с другой стороны, в Севастополе я очень скучаю по Москве, по работе... После лета мне так хочется работать! Потому что я заряжаюсь энергетически именно в Севастополе... Один писатель как-то заметил, что севастопольские мальчишки -лучший на свете народ: открытый и бесстрашный... Валерий Яременко, успешно завоевывая Москву, в душе остается севастопольским мальчишкой, искренним и щедрым.

Из разговоров: "Он очень, очень хороший парень". Добавить к этому нечего.

Вернуться на страницу ПРЕССА

Вернуться на страницу РАЗНОЕ

Вернуться НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ