|
...На второй год я в институт поступил — на курс Павла Хомского, главного режиссёра Театра имени Моссовета. Эти годы без преувеличения были самыми лучшими в моей жизни. Студенческую вольницу, пьянки, гулянки — прошел всё. В институтском общежитии на Трифоновской зависал на неделю. У нас была тёплая компания, все мои мечты реализовались, я ощущал себя взрослым мужчиной, на которого обращают внимание девушки. Загулы, которые в институте казались залихватскими и ухарскими, потом аукнулись серьёзными проблемами с алкоголем. Но сегодня мне удалось их преодолеть. Не зашивался, не лечился, просто сказал себе однажды: "Хватит! Что ты делаешь со своей жизнью?" — и прекратил пить. Как отрезало. На нашем курсе училось более двадцати человек, но на слуху сегодня единицы — Катя Редникова, Женя Крюкова, Дима Бозин — "прима-балерина" Театра Романа Виктюка. Где остальные и чем занимаются — не представляю. На первом курсе я сразу же влюбился в Женю Крюкову, вздыхал, оказывал ей знаки внимания. Она благосклонно их принимала, но чувства так и остались платоническими. Женя уже тогда активно снималась в кино, к ней проявляли интерес знаменитые взрослые мужчины. Я на их фоне явно проигрывал. Пару раз Хомский собирался меня выгонять. Я в силу отсутствия воспитания вырос эгоистом. Мне казалось, что весь мир должен крутиться вокруг меня. А в глазах окружающих такое поведение выглядит неадекватным. Я был крайне недисциплинированным студентом, прогуливал репетиции, приставал к девчонкам. Хомский приходил в аудиторию, все садились в кружок и записывали его умные мысли. Но он увлекался, мог проговорить пару часов. Тогда я с криком "Ох, сколько можно!" бросал свою тетрадку об пол. Хомский от такого хамства немел. Или он читает лекцию об актерском мастерстве, а я вставляю свои реплики, над которыми ржут однокурсники. Какому же мастеру это понравится? Хомский бушевал, но собиралась кафедра и отстаивала меня: "Макаров — мальчик талантливый, жалко его выгонять. Он перебесится и еще себя покажет. Со временем у него это пройдёт". Они ошибались: не прошло. Но Хомский меня простил, дал доучиться и даже по окончании института взял в свой театр, где я встретился с Машей. Я пел и танцевал в кордебалете музыкального спектакля "Иисус Христос — суперзвезда". Маша Сперанская тоже была артисткой кордебалета, на репетиции мы с ней и познакомились. Маша была на десять лет старше, но это меня не смущало. Я только что снял однокомнатную квартиру и съехал от матери. Маша стала жить со мной. А через какое-то время Сергей Проханов предложил мне попробоваться на роль Ирода и играть ее в паре с ним во втором составе. Тут меня настигла слава. Правда, не мировая, но все равно очень приятная. У этого спектакля был свой фан-клуб, состоящий из девчонок, которые каждый раз ждали нас у служебного входа с цветами, признаниями в любви. Маша ревновала к ним, закатывала сцены. Честно признаюсь, я давал повод для ревности, был в те годы жеребец невменяемый. Мог на три-четыре дня загулять и не появляться дома, супружеской верности не хранил. Мы прожили три года в гражданском браке, а потом расстались. Я до сих пор вспоминаю Машу очень тепло. Она стала журналисткой, пишет в разные издания.... "Коллекция Караван историй", №4 (20) август – сентябрь 2009 г.
Вернуться на страницу ПРЕССА
|